Во шеломе и кольчуге

Из архива «ИСТОКа»: статья О. Кузнецова, 1988 г.

Материал из раздела „Бо­евая летопись края» в прошлом печатался, но урывка­ми. Нынешнее обнародование потребовало значительного обновления и подачи текста по хронологии. Наш район по сравнению с другими регио­нами Подмосковья не имеет ярко выраженных страниц, связанных с героическим про­шлым нашего народа. И мне, как автору — собирателю кра­еведческого материала, при­шлось пуститься в поиск.

Подмосковная земля — со­бирательница централизован­ного Российского государст­ва, здесь проходили пути миграции народов, пролегли торговые древнейшие дороги с их погостами и волоками; зем­ли, служившие окраинами со­седних княжеств, вольно или невольно становились притягательной силой для владык, и зачастую захватывались и закреплялись за отдельными вотчинниками или дарились за особые заслуги (часто за ратные дела) отличившимся. Вот с этих позиций и хотелось приоткрыть завесу „тайн» бо­евого прошлого домодедов­ского края, а оно оказалось очень интересным, особенно со времен образования Мос­ковского княжества.

Духовные грамоты, разряд­ные книги, родовые завеща­ния несут очень скудную ин­формацию, если не считать перечень населенных пунк­тов и их владельцев. Для дан­ной публикации привлекался материал фундаментальных изысканий, летописных источ­ников и художественных произ­ведений, список которых при­водится ниже, а также воспо­минания старожилов и картографические документы.

Перенесемся в далекое прошлое. Не столько север и восток, сколько юг и запад были особо опасными направлениями, грозившими опусто­шительными набегами и втор­жениями завоевателей в зем­ли северных славянских кня­жеств. Молодое Московское княжество, родившееся в грозовую пору в образе воина в шлеме, в старину – во шеломе, стало на этом пути и от сражения к сражению росло и мужало. Земли нашего райо­на прикрывали Москву с юга.

С 1238 по 1591 год, от Ба­тыя до Казы-Гирея, более 20 раз Подмосковье опустоша­лось захватчиками. Дюденя, Чол-Хан, Тагай, Булат-Темир, Махмут-царь, Бегич, Тохта- мыш, Мазовши — каких только ханов, царей, царевичей, тем­ников и прочих завоевателей не повидала московская зем­ля. Все ли перипетии этой борьбы описаны и доступны для ознакомления широкому кругу любителей родной исто­рии по отдельным регионам Подмосковья? Конечно, нет! Описаны более значительные, что были поворотными пункта­ми в созидательной и оборо­нительной деятельности наше­го государства. Но есть еще и другой источник информа­ции кроме летописей, это то­понимика. Послушайте, как звучит топонимика боевой летописи нашего края: Люторка, Злодейка, Лупиловка, Спа- сителево, Семивраги. Первые два названия имеют речки юж­ной части нашего района, а остальные являются названия­ми деревень. Предупреждаю­щие об опасности и насколько гордопатриотически мобили­зующие на борьбу с врагами эти названия повествуют о ненаписанных страницах труд­ного времени. Следует огово­риться по поводу деревни Се­мивраги. Отдельные исследо­ватели и краеведы полагают, что здесь присутствует диа­лектная форма слова „овраг» — в горах враг, и забывают, что нельзя название населен­ного лункта отрывать от топо­нимики окружающей местно­сти, от сложившейся истории края. Что первая часть назва­ния населенного пункта „семь» говорит о множестве, так это полностью подходит и не толь­ко к оврагам, но и к врагам, нападавшим с этого направ­ления не единожды. А овраги, пп впей веооятности. позлненего происхождения и связаны с добычей известняка. В моем распоряжении есть письма старожилов, которые не од­ним поколением утверждают свою связь с этой деревней и склонны в своих предполо­жениях ко второй версии, т. е. угрозе многочисленных врагов. Следут иметь в виду, что в начальный период свое­го образования Московское княжество имело границу по реке Пахре и порубежная обо­ронительная линия проходила по этим местам. Есть и еще один повод для присовокупления к боевой летописи де­ревни Семивраги, если проа­нализировать названия близ­лежащих сел Колычево, Котляково, Воеводино, Пахрино. Это ведь вотчинные поселения князей и воевод из числа Мос­ковской знати. Закреплялись они за ними и с оборонитель­ной целью. Особенно среди этих названий образно звучит Воеводино. Уже исчезли с кар­ты района деревни Спасителе- во (между Житнево и Бурхино на реке Гнилуше), Лупиловка (на реке Речице у Вельяминова), но ведь жива еще память людская, и она оказывается прочнее всяких законов, сво­дов и летописей. Исчезнове­ние названий последних связано с нашими днями и подт­верждает, как иногда мы не по-сыновьи относимся к ма­тушке-истории и недооцени­ваем великого наследия. На этой земле рождались спаси­тели и лупили они ненавист­ного врага, не жалея ce6я, это необходимо помнить. А послушайте звучание назва­ний урочищ, мест и сооруже­ний, которые как всполохи молний сверкают нам своею стариной боевого наследий Княжья гора, Княжий луг, Булатный овраг, Манеж, Курган. В последнем названии выражено значение не кургана за­хоронений и даже не городищенского местоположения (чем очень богата наша мест­ность), это оборонительное сооружение полевого типа, на котором даже не прослеживается культурный слой. А вот значение командного порядка над окружающей местностью весьма предпочтительно. Эти названия еще раз подтверждают, сколь внима­ния уделялось нашей территории в ее предназначении оборонительного предполья Москвы. Мне вспомнились слова из народной песни „Липа веко­вая»:

„…Луг покрыт туманом, словно пеленой,
Слышен за курганом звон сторожевой…»

Обратимся к событиям. 1380 год. Золотоордынский темник Мамай, возомнив себя ханским преемником, решил отомстить московскому князю Дмитрию за победу на Воже над ханом Бегичем в 1378 году. И вот уже ненасытная рать степняков, со всем скар­бом, заполонила огромное пространство и двинула на север. Дмитрий Иванович после событий на Воже не сидел сложа руки, он знал, что ор­дынцы не простят Руси выхо­да из повиновения. В север­ных княжествах, шла серьез­ная подготовка к отражению нового нашествия. Сообщение о выступлении Мамая было сигналом сбора объединен­ных русских полков в Москве.

Не будем здесь приводить всех трогательных моментов и обрядов, сопутствующих выходу войск из Москвы, ска­жем, что после поездки в Тро­ицу (Загорск) Дмитрий спеш­но дает указание на сбор рати в Коломне, а собранные в Москве войска тремя колон­нами выходят в южном направ­лении.

С подъемом ордынского войска в поход Дмитрий с не­ослабным вниманием следил за каждым его движением, сторожа (разведка) были неусыпны. Еще до отъезда в Тро­ицу Дмитрий, не дождавшись вестей из поля, посылает второй отряд в степь, в летописных источниках есть такая запись: «…и так сторожевые отряды задержались в степи, князь великий вторую заста­ву послал: Климентия Поляни­на; Ивана Святославича Свесланина, Григория Судакова и других с ними, приказав им скорее возвращаться». Для нас в этой записи заслужива­ет внимания Григорий из рода Судаковых, чьей дединой явля­ется деревня Судаково на ре­ке Рожайе.

Тремя потоками, тесными человеческими реками поли­лось войско. Через трое кремлевских ворот: Фроловские, Никольские, Константиноеленские. И тремя дорогами из Москвы. Путь Владимира Анд­реевича Серпуховского с пол­ками лежал по дороге Брашевской (Брашево-Брошево — небольшой город в Коломен­ском уезде — уделе), вдоль Москвы-реки, мимо монасты­ря Николы на Угреше. Болвановской дорогой шли белозерские князья со своими и мос­ковскими воинами. Сам же великий князь вел пятидеся­титысячный отряд дорогой Серпуховской через село Кот­лы «…на Котел дорогою» — до­рога на юг, по направлению к Серпухову. Котел — ручей, впадающий в Москву-реку.

«…прежде же Великого кня­зя снидошась тамо Воеводы многи, и сретоша его на реч­ке Северке…»

Вы, наверное, уже догады­ваетесь, уважаемый читатель, что речь идет о нашей земле, и здесь мне хочется оторвать­ся от скупых строк летописей и поведать вам услышанную легенду на эту тему от старо­жилов этих мест.

„И выйдя на речку Северку, князь Дмитрий у впадения в последнюю небольшой реч­ки и взойдя на взгорье, он встретил сторожу, которую он отправлял еще недавно на Ворожскую засечную сторо­ну. Сведения были как нельзя хорошими, и сказал тогда Дмитрий Иванович «Добрые вести не всегда так легко получаются и к тому же совпадают с моими помыслами, так пусть эта гора называет­ся Вестунова, а речка Вестка». Так и до нашей поры эти названия хранят тайну замыс­лов великого князя и сведе­ния, добытые сторожами-раз­ведчиками. Было, что хранить и было, чему радоваться. Зная о сговоре рязанского князя Олега и литовского князя Ягайлы с Мамаем о совместных действиях против Моско­вии, Дмитрий решил внести в этот союз свои поправки. Идя в Коломну и делая смотр, он устрашал Олега, внося сомнения и неуверенность в выступление на стороне Ма­мая, а Ягайло, видя, как оторопь взяла Олега, сам решил задер­жаться на подходе к рати ма­маевой. Как нужен был этот маневр Дмитрию! Мамай в это время находился в нескольких переходах от Дона.

Уходя из Москвы, Дмитрий оставил воеводу Тимофея Васильевича Вельяминова с за­дачей дополнительного сбора ратников. Для истории нашего района фамилия Вельямино­вых имеет особое значение, она запечатлена в названии родового села и станции Вельяминово на железной дороге.

Вельяминовы — это знат­ная боярская фамилия. Васи­лий Васильевич Вельяминов, градоначальник великокняже­ской Москвы, — один из самых заметных современников Дмитрия Донского. Дед его, Протасий, был тысяцким у Ива­на Калиты, а отец, Василий Протасьвич, — тысяцким же у Семеона Гордого, мать Дмит­рия Донского, Александра, из рода Вельяминовых; по глу­бокому убеждению историков, тысяцкий Василий Васильевич ‘ Вельяминов был родным дядей Московского великого князя Дмитрия.

Соединившись с другими воеводами и проведя смотр, 20 августа пошел князь Дмитрий из Коломны к Кашире. „И, пройдя свою вотчину и вели­кое свое княжество, остано­вился на Оке около устья реки Лопасни, перехватывая вести от поганых. Тут настигли князя Дмитрия Владимир, брат его, и великий его воевода Тимофей Васильевич и все остальные воины, что были оставлены в Москве. Околь­ничий Тимофей Васильевич прибыл из Москвы с пятиты­сячными воинами».

Освещая этот эпизод из Куликовской битвы, я нашел разночтения, сопоставляя раз­ные источники. Например, в Никоновской летописи гово­рится: „бе ему (Дмитрию) пе­чаль, яко мало пешия рати, и оставя у Лопасны Воеводу своего, Тимофея Васильевича Тысяцкого (сына), правнука Вельяминова, да егда пешия рати или конныя, пойдут за ним, да проводит их… и повеле счести силу свою, и бяше из вящше двоюсоттысящ».

Может, в этих разночтени­ях есть своя правда. Может, придя к переправе через Оку, Дмитрий, сочтя собранное войско, действительно задумался о недостаточности си­лы. И скорее всего здесь им был отдан приказ Тимофею Васильевичу Вельяминову (как хорошо знающему окру­гу) собрать еще, сколько пой­дут за ним пеших и конных ратников. Может, поэтому и соседствуют в районе Гнилуши деревни Спасителево и Проводы, и действительно Вельяминов делал привал в вотчинных землях своих, где потом была поставлена де­ревня Привалова. А может, это наименование получила одна из вотчинных деревень, принявшая ратников на пере­ходе к Кашире. Пусть это бу­дут версии, но так или иначе в более поздних источниках эти населенные пункты значат­ся уже под упомянутыми наз­ваниями.

© краевед О. С. Кузнецов, 1988 г.

ОБ АВТОРЕ

Олег Степанович Кузнецов родился 7 сентября 1923 года в селе Больше-Окинское Братского района Иркутской области.

В 1940 году был призван в военизированную Иркутскую областную школу связи. С 23 сентября 1941 года находился в действующих частях 122-й танковой бригады на Северо-Западном, Ленинградском, Волховском и 3-м Прибалтийском фронтах в должности командира танкового взвода. В одном из боев на Новгородской земле взвод был окружен противником. Спасая положение, Кузнецов принял на себя командование танковым взводом, прорвался из окружения, при этом приходилось сражаться и в рукопашную. За этот подвиг танкисты были награждены орденами и медалями, а О.С. Кузнецову было присвоено звание лейтенанта. В одном из танковых сражений Олег Степанович был ранен в голову, контужен, четыре месяца лежал на излечении в госпитале. Его мама получила с фронта похоронку на сына…

После окончания войны Кузнецов окончил Высшую офицерскую школу и проходил службу во 2-й Гвардейской Таманской дивизии до 30 мая 1946 года.

В августе 1946 года был назначен военруком домодедовской средней школы №3, где 15 лет преподавал военное дело. С 1961 года преподавал физкультуру. Олег Степанович был страстным коллекционером, историком и краеведом. В школе он создал музей, а затем все свои силы и талант посвятил созданию городского Историко-краеведческого музея. Со дня основания музея был главным хранителем его фондов.

О.С. Кузнецов удостоен звания «Отличник просвещения СССР».

За большой личный вклад в военно-патриотическое воспитание молодежи, активную общественную деятельность в июне 1987 года Кузнецову О.С. присвоено звание «Почетный гражданин города Домодедово».

Олег Степанович умер 9 мая 1997 года.

Биография с сайта domod.ru