От редактора сайта: Композитор, автор музыки гимна «Боже царя храни». 1798-1870. Родной брат Дарьи Фёдоровны Семёновой, супруги владельца имения «Голубино» Алексея Семёнова, нашедшей упокоение в домодедовской земле. В самом низу статьи можно услышать оригинальные записи начала XX столетия гимна «Боже, царя храни!».
Алексей Федорович Львов, сделавшийся известным всей Европе прекрасным и глубоким талантом своим, родился в 1799 году, 25 Мая, в Ревеле (в 1798 — прим. ремета). В самом юном возрасте заметны были в нем необыкновенные дарования к музыке и особенная склонность к игре на скрипке. Сношения родителя его с артистами, возбуждая природную наклонность, решили его призвание к музыке.
Вместе с первыми уроками детства, прежде семи лет, начал он учиться этому трудному инструменту и через год разыгрывал уже с замечательным выражением легкие квартеты и концерты разных композиторов. Под беспрерывным наблюдением отца своего, он учился у лучших артистов и профессоров этого искусства, бывших тогда в России, и потом усовершенствовался в изучении бессмертных творений великих гармонистов, игру же свою на скрипке образовал он постоянным трудом над сочинениями Виотти, Балиота, Роде, Спора и Липинскаго.
Впоследствии, обязанности службы и, в особенности, часть инженерная, которую господин Львов избрал, требовавшая усиленных занятий, не позволяли ему вполне предаться любимому искусству, и по этой причине не мог он выдать в свет весьма многих музыкальных своих сочинений, из числа которых по ныне известны нам только:
1) Две Фантазии для скрипки на русские песни,
2) Переложение на полный оркестр с хором бессмертного творения Перголези Stabat Mater.
3) Два концерта для хора без оркестра, один из 5-го (Глаголы моя внуши, Господи!), другой из 17-го псалма (Возлюблю тя, Господи!), которые рассмотрев знаменитый Спонтини сделал на них своеручную надпись полного своего одобрения. Одобрение это сделано иностранцем, артистом, строгим знатоком и справедливым судьею, а Русским и не артистам остается только подтвердить его.
4) Драматический концерт для скрипки, сочиненный в 1840 году и найденный, лучшими артистами Лейпцига и Берлина, творением особенно замечательным.
5) Несколько мелких сочинений, и наконец — 6) Молитва Русского парода, сочиненная им в 1833 году на слова Жуковского «Боже, Царя храни!» — Песнь эта, признанная всею Европою заслуживающею особенного одобрения, переведена на Французский, Английский, Немецкий и Польский языки, и в самое короткое время сделалась в России народною. Этот успех можно приписать тому, что сочинител умел, без рабского подражания, придать ей ту печать местности, тот русский колорит, которого прелесть и оригинальность так далеки от избитых европейских Форм. Еще в недавнее время один английский путешественник, слушая этот гимн, спетый певчими придворной капеллы, и пораженный величием его, сказал: «Теперь я понимаю, почему Русский Государь пожелал заменить этим сочинением наш God save the kиng, употребляемый до того в России.»
Игра господина Львова на скрипке имеет решительный отпечаток строгой и правильной школы. Первейшие чужестранные артисты единогласно ставят его наряду с лучшими артистами нашего века. В этом отношении, по мнению строгих знатоков Германии, он считается первым из всех известных виолонистов, принадлежащих к профессии, а именно к искусству по внутреннему призванию и убеждению. Путешествуя за границею, господин Львов, в Париже произвел своею игрою впечатление незабвенное: лучшие знатоки и любители не могли надивиться той редкой полноте, силе, свежести звуков, и той ловкости преодолении трудностей, которыми владеет господин Львов так легко. В Лейпциге играл он в музыкальной зале с полным оркестром, под отчетливою дирекциею Мендельсона, в присутствии многочисленного собрания известных знатоков и любителей музыки. Все были в восторге и полном наслаждении. Фантазии господина Львова на русские песни и Драматический концерт его возбудили всеобщее восхищение. Это последнее произведение доказало первоклассным артистам гениальность господина Львова. Находясь за границею он сблизился с Мейербером, который рассказывал ему, что пишет новую оперу, но название ее и план хранит еще в своем секретном портфеле, а в разговоре коснулся слегка сюжета той оперы в литературном отношении; расставшись, гений знаменитого композитора возбудил в господине Львове желание почтить эту встречу музыкальным воспоминанием, и в самом непродолжительном времени, он, к совершенному удивлению Мейербера, как-бы проникнув в его таинственный портфель, написал свой Драматический концерт для скрипки, изображающий одну из сцен, еще не выпущенной в свет, оперы Мейербера.
И так, господин Львов сделался и в России, и за границею вдвойне известен, как композитор и как отличный исполнитель. Не говоря о техническом совершенстве, которое можно предполагать в подобном мастере своего дела, игра господина Львова отличается верною и блестящею интонациею, свежею прелестью и нежными оттенками звуков. В ней ничего нет изысканного в угодность современному вкусу, но все кажется естественным и как-бы вызванным необходимостью, и возбуждает в слушателях восторг, происходящий из глубины души, и не порожденный никакими внешними отношениями. С колоссальным талантом господина Львова неразлучны простота, спокойствие, сердечное чувство, изображающееся на лице, и еще нечто, обличающее человека образованного и принадлежащего к высшему кругу общества.
Пользуясь милостями и признательностью к его таланту ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и всей АВГУСТЕЙШЕЙ Фамилии и состоя ныне полковником и Флигель-адютантом Его ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, господин Львов исполняет также, с 1836 года, должность директора придворной певческой капеллы, после смерти своего родителя занимавшего эту обязанность долгое время, и поддерживает этот знаменитый и истинно совершенный хор, которым может гордиться только Россия. Он учредил при нем класс инструментальной струнной музыки, в котором малолетние певчие, спадшие с голосов, обучаются на разных инструментах, и цель этого учреждения подает надежды, что со временем, питомцы его вполне заменят надобность, какую мы поныне имеем в иностранных артистах для наших театральных оркестров.
Портретная и биографическая галерея словесности, наук, художеств и искусств в России. С-Петербург 1841. Тетрадь IV.