Великий князь московский Иван Данилович Калита (прим.1288-1340) в духовной грамоте 1339 года написал: «А се дал есмь сыну своему Андрею: Лопастну, Северьску, Нарунижьское, Серпохов, Нивну, Темну, Голичичи, Щитов, Перемышль, Растовець Тухачев. А се села: село Талежьское, село Серпоховьское, село Колбасиньское, село Нарьское, село Перемышльское, село Битяговское, село Труфоновское, село Ясиновьское, село Коломниньское село Ногатиньское…»
У великого князя Ивана Даниловича Калиты и его супруги княгини Елены было четверо сыновей: 1-й — Симеон (1317-1353), 2-й — Даниил родившийся в 1320 году и умерший в младенчестве 3-й — Иван (1326-1359) и 4-й — Андрей (1327-1353).
Все четыре сына великого князя Ивана Даниловича получили свои имена в честь святых монахов: Симеона Столпника, Даниила Столпника, Иоанна Лествичника и Андрея Критского. В этом подходе к наречению имен своим сыновьям проявилась глубокая религиозность и христианская мудрость князя Ивана Калиты — сына великого князя, святого Даниила Московского. Спустя десятилетия после кончины великого князя Ивана Даниловича митрополит Киприан в послании к князю Дмитрию Донскому назвал Ивана Калиту не только «благочестивым и приснопамятным», но и «святым». А это написал митрополит русской православной церкви.
Великий князь Иван Калита в 1339 году завещал своим троим сыновьям все свои владения. По духовной грамоте Ивана Даниловича младшему сыну Андрею Ивановичу были даны во владение города и села, расположенные на земле, которая ныне называется Домодедовской.
Князь Андрей Иванович умер молодым, ему было двадцать шесть лет, когда он заболел чумой, свирепствующей в то время на Руси. По его кончине в 1353 году вотчины, принадлежащие ему на Домодедовской земле, перешли в наследство его сыну Владимиру Андреевичу Серпуховскому (Серпухов — главный город вотчины). На Домодедовской земле в вотчину князя Владимира Андреевича входили древние села: Домодедово, Битяговское, Ростунова слободка, Кишкина слободка и др.
Владимир Андреевич Храбрый (князь Серпуховский и Боровский) родился в 1353 году. Он был одним из виднейших удельных князей — двоюродный брат великого князя Дмитрия Ивановича Донского.
Прозвище «Храбрый» Владимир Андреевич получил за ратный подвиг на Куликовом поле. Его мужество воспел Сафоний-Рязанец в повести «Задонщина», а также летописец-писатель в повести «Сказания о Мамаевом побоище». В историю он вошел и как князь великодушный. До 1389 года (год кончины Дмитрия Донского) наследником великокняжеского престола был всегда не сын великого князя, а брат, как старший в роду. По вопросу наследования в княжеских семьях были многочисленные споры и раздоры. Владимир Андреевич, как двоюродный брат великого князя, был законным наследником московского престола после кончины Дмитрия Ивановича, но, имея великодушие, он добровольно отказался от прав своих и согласился на предложение Дмитрия установить новый закон о наследовании — наследование переходит к сыну великого князя. Таким образом, на престол взошел по кончине князя Дмитрия его старший сын Василий Дмитриевич.
В договорной грамоте, составленной в 1389 году, говорится, что Владимир Андреевич признает Дмитрия отцом, а сына его Василия — братом старшим. На престол, таким образом, вступил Василий I Дмитриевич.
В 1368 году в непрестанной борьбе Москвы с Тверью начались сражения. Тверской князь Михаил Александрович привел зятя своего, литовского князя Ольгерда, женатого на сестре его Иулиянии. Они подступили к Москве и осадили, а вышедшие ранее Дмитрий Минин от Дмитрия Ивановича и Акинф Шуба от Владимира Андреевича были разбиты и пали в битве 21 декабря 1368 года. Великий князь Дмитрий и князь Владимир Андреевич заперлись в Кремле, который был незадолго укреплен каменною стеною. Летописцы оставили свидетельства, что Москва потерпела от Ольгерда такое бедствие, какого не испытывала со времен Батыя. Москва не простила это и вступила на Тверскую землю и разорила ее. Литовцы снова пришли к Москве 6 декабря 1370 года. Князь Дмитрий находился в Кремле, а князь Владимир Андреевич, собрав свою рать, стоял в Перемышле, где у него собрались рязанская и пронская рати. По прошествии восьми дней стояния под Кремлем Ольгерд заключил с московским князем перемирие до Петрова дня. Ольгерд хотел даже вечного мира, предлагая родственный союз — выдать дочь свою Елену за князя Владимира Андреевича.
Зимой в Москву прибыли от Ольгерда послы и обручили с Владимиром Андреевичем дочь Ольгерда Елену. Свадьба состоялась зимой следующего года. Но летом 1373 года Ольгерд снова двинул войска на Москву. Войска князей Дмитрия Ивановича и Ольгерда встретились близ Калуги, простояли несколько дней, но не сражались. Князья заключили перемирие.
В битве на поле Куликовом 8 сентября 1380 года князь Владимир Андреевич, будучи молодым, 27-летним полководцем, командует засадным полком. «Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле Половецкое! Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят знамена русские у Дона великого на берегу, — записал летописец. — И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда, прославим жизнью свою, удивим земли, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую!»
Более ста пятидесяти тысяч воинов, конных и пеших, пришли на Куликово поле. Великий князь Дмитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем и воеводами перед Куликовской битвой получил благословение у преподобного Сергия Радонежского, который отпустил на битву монахов: Александра Пересвета и Ослябю.
«А бились с утра до полудня в субботу на Рождество Святой Богородицы, — записал летописец. — В тот же день в субботу, на Рождество Святой Богородицы, разгромили христиане полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве».
А решил победу над татарами засадный полк князя Владимира Андреевича, ударившего в критический момент. После победы на Куликовом поле князь Владимир Андреевич получил прозвище «Храбрый».
«Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем, брат на свои княжества», — так записал летописец в древней повести «Задонщина».
В городе Серпухове князь Владимир Андреевич в 1374 году построил по благословению преподобного Сергия Радонежского Высотский (Высоцкий) мужской монастырь, первым настоятелем монастыря был назначен ученик преподобного Сергия — Афанасий.
В 1395 году во время свадьбы великого князя Василия Дмитриевича поступила весть, что на Русь идет новый Батый — хан Тамерлан. Он помог Тохтамышу победить Мамая и завладеть Золотою Ордою. Но Тохтамыш забыл благодарность, чем был обязан Тамерлану, и осмелился идти войною на этого государя — повелителя 26 царств. Тамерлан сам пошел наказать Тохтамыша — в междуречье Терека и Куры встретились их войска, где Тохтамыш был разбит и бежал на север. Тамерлан последовал за ним, заняв город Елец.
Великий князь Василий Дмитриевич собрал многочисленное войско, в котором были и старые воины — участники Куликовской битвы, встав на берегах Оки. Срочно было послано за иконою Божией Матери во Владимир, которую князь Андрей Боголюбский привез из Киева.
Москва встретила 26 августа 1395 года икону Божией Матери на Кучкове поле. Именно в тот самый день, когда жители Москвы с истинною верою встретили икону Божией Матери из Владимира на Кучкове поле, Тамерлан повернул к югу и вышел из Русской земли.
Великий князь построил в благодарность избавления от татарского нашествия на Кучкове поле каменную церковь Пресвятой Богородицы и монастырь, который был назван Сретенским.
В 1408 году старый Едигей — татарский хан — пошел разорять Русь. Нашествие это было ужасно, как и прежние. Была разорена вся местность от реки Дон до Белого озера и Костромского Галича. Но Москва была спасена благодаря храбрости князя Владимира Андреевича Серпуховского. Это была последняя победа героя Куликовской битвы.
Князь Владимир Андреевич жил со своей семьей в Московском Кремле, во дворе своего отца, стоящем между Архангельским собором и двором Мстиславских.
Удельный князь Владимир Андреевич Храбрый, Серпуховский и Боровский княжил до 1410 года, он умер в мае того года.
В духовной грамоте от 1401 -1402 года князь Владимир Андреевич завещал село «Домодедово со всеми луги» своей супруге Елене Ольгердовне.
У Владимира Андреевича было пятеро сыновей: Иван Семен, Ярослав, Андрей и Василий. Как третник, то есть владевший одной третью Московского княжества, он разделил эту треть на пять частей. В духовной грамоте Владимир Андреевич завещал: «Князю Ярославу: Ярославль с Хотунью, Вихорну, Полянку, Ростунову слободку…» и далее дал «сыну Ярославу Кишкину слободку».
Ростуново и Кишкино — села, ныне расположенные на Домодедовской земле.
В Московском Коемле во дворе князя Владимира Андреевича после его кончины в 1410 году жила супруга князя Епена Ольгердовна, которая схоронила всех своих сыновей, а двор перешел по наследству Василию Ярославичу — внуку княгини Елены Ольгердовны.
Великим князем с 1389 года был Василий Дмитриевич, который княжил до 1425 года. Использовав усобицу в Золотой Орде, князь Василий Дмитриевич в 1395-1412 годы дани не платил.
Шел 6918 год, а от Рождества Христова — 1410-й. Князь Серпуховский Владимир Андреевич Храбрый не знал и не мог знать своего отца князя Андрея Ивановича. Отец умер в тот самый год, когда он появился на Божий свет, завещав ему одну треть, как третник, Московского княжества. Многие села, деревни и города находились на южных пространствах от Москвы.
В кремлевских покоях князю Владимиру Андреевичу не хватало воздуха, он вышел на крыльцо своего дворца. Его знобило — ничто не помогало.
Кутаясь в ордынский тулуп, Владимир Андреевич стоял, опершись на перила, всматриваясь в окоем. Тулуп из овчины красного цвета с хорошим курчавым мехом доходил до пят. Тулуп согревал его всегда во всякие крепкие морозы, в постоянных разъездах и битвах. На душе было тяжело, зимняя темень опутала всю округу. Мела поземка, колючий ветер метался и стонал, и в этом стоне князю слышался глухой топот ордынских коней. Князь содрогнулся от хлынувших воспоминаний недавнего нашествия едигейских полчищ. Холод разлился по всему телу, затронул грудь, плечи и руки.
Князю вспомнился почему-то тохтамышский погром. У него мерзли тогда ноги в тимоновых сапогах — он не позволял себе надевать валенцы. Негоже воеводе в валенцах. Он показывал пример приближенным. Отогревал ноги у костра и снова уходил в темень, в холод. Но Москву тогда отстояли. Воспоминания наплывали одно за другим, вспомнилась Куликовская битва, ему было тогда двадцать семь лет. Молод, силен, крепок — мог одолеть любого. Вот уже два десятка лет, как ушел в мир иной двоюродный брат Дмитрий Иванович, и вот уже двадцать лет княжит великий князь Василий Дмитриевич. На ум пришли размолвки с племянником. Откуда взялась болезнь? Да с той самой суровой зимы, с того нелегкого похода. С того времени начался холод в костях. Ничем не выгонишь: ни банным паром, ни травами. Этот холод в теле оборачивался жаром, даже и вздохнуть было уже нельзя.
Великий московский воевода болел в жизни редко. Всегда сгонял хворь банькой и веником с дубовыми листами, а после баньки как хорошо было окунуться в снежный сугроб — хворь как рукою снимало. Но не теперь.
Вспомнилось князю, как он находился на заборолах и смотрел в Заречье, а там пылали деревни, горели стога сена и скирды хлебов. Но не было ратной силы, чтобы в то время вывести ее в поле и где-нибудь под Коломенским разбить ордынскую нечисть, гнать по льду Москвы-реки и добивать ее в Заречье, опрокинуть ее за Оку. Но не было сил, не собрал племяш ратников, поверив Едигею. Надорвал князь Владимир Андреевич сердце, стоя тогда на заборолах осажденной Москвы.
Сколько людей уже исчезло, сгинуло в татарском полоне. А на Руси существует закон: двадцать лет никто не может поселиться в оставленном дворе. Место родовое — святое, отцовское, дедово, прадедово. Незанятым двор стоит, ждет своего хозяина двадцать лет. Иногда объявляется кто-то из родичей, возобновляет терем, ставит клеть, конюшню, сарай, обрабатывает земельку. Но часто хозяин не появляется: если жив, бродит ли в степях, находится ли в неволе где-нибудь на торжищах, гребет ли на галерах и не ведает, что ждет его родное место на Московской земле — в Москве или в Коломне, в Домодедове или в Битягове. Святое место на Руси простаивает, поросшее крапивой и бурьяном, место родовое ждет своего хозяина.
Думы и думы у князя Владимира Андреевича Храброго. Над Москвой начинался рассвет, зазвонили колокола московских церквей. Князь вернулся в терем — княжеский дворец, приступил к молитве, прочитал главу из Евангелия, прочитал часть псалмов из Псалтири.
Москва ждала нового митрополита — Фотия, грека.
Митрополит Фотий приехал в Москву двенадцатого апреля, в самое половодье, после Пасхальной недели.
Князь Владимир крепился, но силы таяли. В мае церквам митрополии последовал первый и большой дар от московского воеводы, дяди великого князя — Владимира Андреевича Серпуховского, который находился при смерти и одаривал церковь селами, деревнями, землями и добром.
Митрополит Фотий явился в каменный терем московского воеводы со святыми дарами для причастия умирающего князя; он знал, что князь — второй после великого князя Василия Дмитриевича человек Московского княжества.
Владимир Андреевич, большой, грузный, расслабленный, лежал на постели, оглядел зорко нового митрополита на Руси. «Умираю, — сказал красивый старец-князь, — жаль, владыка, что не застал ты нашего батьку митрополита Алексия. Не суждено».
Серпуховский князь, герой Куликовской битвы Владимир Андреевич умирал на глазах Фотия. Князь с трудом открывал глаза. Открыв глаза, сказал Фотию: «Ты иди, батько! Еще не умру». Вокруг суетились прислуга, жена Елена Ольгердовна, сыновья. «Где Василий?» — вопросил князь. Великого князя не было. Софья не может удержать супруга — Василия Дмитриевича. Терем Владимира Андреевича находится в двух шагах от терема Василия Дмитриевича. Дядя смотрит на племянника Василия затуманенным взглядом, говорит великому князю: «Дождался, оставляю на тебя детей не обижай».
В мае 1410 года князь Владимир Андреевич Храбрый, Серпуховский и Боровский скончался, житие его было 57 лет.
Вот и смолкли уста великого московского воеводы. Великий князь хотя и одарил его двумя вотчинами в былые времена, не был близок дяде — завидовал его славе, богатству втайне. Но вот и все дяди больше нет. Владимира Андреевича Храброго похоронили у Михаила Архангела. Здесь, у Архангельского собора Кремля, хоронили московских князей.
Княгиня Елена Ольгердовна отказала внучке своей Марье, дочери Ярослава и супруге великого князя Василия Темного, «место под двором под старым на Подоле (Кремле), где были владычни хоромы до ея живота, а по животе внуку Василию».
Внук ее — Василий Ярославович, — усердно и много работавший в Шемякину смуту за великого князя Василия Темного, потом, в 1456 году, и от него же пострадал, попал в опалу и скончался в заточении в Угличе.
Такова судьба и трагедия потомков героя Куликовской битвы — князя Владимира Андреевича Серпуховского, Храброго.
В четырнадцатом веке основной транспортной магистралью на Коломну и Каширу была Шубинка — Большая Шубинская дорога, проходившая по правобережью реки Москвы. Она проходила через села и деревни: Колычево — Жданско – Рождественно — Сельвачево — Шубино — Никоновское и далее на юг к Коломне. Именно по Шубинке вел свои войска к Коломне и далее на Куликово поле великий князь Дмитрий Донской. Часть же войска Дмитрия Донского прошла по Большой Каширской дороге, проходившей в то время через село Домодедово – Заборьевскую сторожевую заставу — Ростуновскую слободку — Вельяминово.
История не оставила нам сведений, в каких селах и деревнях бывал князь Владимир Андреевич, проездом ли или останавливаясь на ночлег, но достоверно известно, что он ездил и по Шубинке, и по Каширке, бывал в селе Домодедово, видел заливные луга в поймах рек Пахры и Рожайки, потому и записал в духовной грамоте: «Домодедово со всеми луги».
620 лет тому назад произошло эпохальное событие — Куликовская битва, в которой была одержана великая победа над татарами, а князь Владимир Андреевич (1353-1410) был назван Храбрым.
© краевед Николай Чулков. Из цикла «История края в лицах».