Начиная с 1891 года, известный русский ученый-историк Иван Владимирович Цветаев и члены его семьи, проезжая из Москвы на свою дачу в Тарусе, постоянно пользовались услугами Московско-Курской железной дороги. Когда поезд останавливался на станции Подольск, Цветаевы если и выходили на платформу, то лишь для того, чтобы размять ноги да подышать свежим воздухом. Но в 1907 году, старшая дочь И.В.Цветаева – Валерия, выбрала для своего временного жительства город Подольск. Это событие привело к тому, что в этом году некоторые из близких родственников навестили ее, и теперь жители Подольска гордятся тем, что среди знаменитостей, посетивших их город, были и всемирно известный поэт – Марина Цветаева, и ее сестра, автор очень интересных воспоминаний — Анастасия Цветаева. Через несколько лет в Подольске побывал и даже пожил несколько месяцев в его окрестностях и их отец – основатель и первый директор современного Московского Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, профессор Иван Владимирович Цветаев. Об этих событиях и пойдет речь в этой статье.
Валерия Ивановна Цветаева была первенцем в семье профессора Московского университета и его первой жены Варвары Дмитриевны, дочери известного историка Дмитрия Ивановича Иловайского. В 1890 году, после рождения второго ребенка – сына Андрея, ее мать умерла и с 7 лет девочка осталась без материнской ласки. Отец вновь женился в 1891 году на Марии Александровне Мейн, но мачеха не смогла заменить мать. Отец был постоянно занят по службе, а ее младшие брат и сестры Марина и Анастасия, были значительно младше ее и не могли быть для нее товарищами. Девочка росла в семье, но, по сути, была в ней одинока. Чувствуя это, на семейном совете было решено отдать ее на обучение в Московский Екатерининский институт с проживанием в нем. Закончив его с золотой медалью, Валерия вернулась в отчий дом уже взрослой и самостоятельной девушкой. Она поступила учиться на высшие женские курсы Герье и закончив их, решила, зарабатывая на жизнь своим трудом, уйти из родительского дома. В конце весны 1907 года она сняла комнату в крестьянской избе в Подольске или его окрестностях.
А теперь обратимся к воспоминаниям Анастасии Цветаевой, из которых и стало известно о пребывании сестер Цветаевых в Подольске: «Наступала годовщина маминой смерти./М.А.Цветаева умерла в 1906г./ Мы должны были ехать в Москву на могилу, где будет отслужена панихида. Лёра/домашнее имя Валерии/, устроившаяся под Москвой, в Подольске, после кладбища хотела взять нас к себе погостить. Мы и радовались – как всегда – перемене, и жаль было уезжать из Тарусы».
5 июля Цветаевы собрались в их московском доме в Трехпрудном переулке. Этот день являлся годовщиной смерти второй жены И.В.Цветаева – Марии Александровны. Помянув мать, младшие сестры: Марина и Анастасия, в сопровождении старшей сестры Валерии, выехали из Москвы в Подольск. Из воспоминаний А.Цветаевой: «Мы приехали в Подольск с Лёрой уже ночью, ничего не видя в темноте, и ощупью (спичек не было) пробрались в Лёрину комнату. Лёра любила жить в бедной, деревенской обстановке. Хозяева избы спали. По пути мы наткнулись на теленка, потом заорали на нас гуси. Лёра шикала на них и на нас, мы – тоже, давясь от смеха. Нам страшно хотелось пить. Воды не было. Лёра нашла в темноте бутылку с кумысом, открыла ее – пробка с шумом вылетела, птицы закричали еще громче, мы от смеха падали. Маруся жадно припала к бутылке, поперхнулась, отпила и – я толклась возле, ожидая питья себе, — молча протянула мне бутылку. В полутьме я не успела понять веселья ее лукавых глаз, метнувших на меня веселящийся взгляд. Я хлебнула огонь. Кумыс был – давний. Слезы брызнули из глаз, я еле отдышалась, но Лёра уже утешала: Сейчас пройдет!.
Наутро мы увидели на окнах комнаты яркие, в крупных цветах занавески, простую – почти никакую – мебель. Лёра любила именно простоту и яркие краски. Но, увы, шел дождь не переставая, шел два дня. Помню, как идем обедать в деревенскую столовую, сеет дождь, небо в тучах, безнадежная тоскливость русского сельского пейзажа, лужи, ступенчатое крыльцо, маленькие окошки, околица».
Во время посещения Подольска, Марине Цветаевой было чуть меньше 15 лет, а Анастасии немного не хватало до полных 13. Конечно, Марина была совсем молоденькой девушкой, а ее младшая сестра только вступала во взрослую, осознанную жизнь. Тем не менее, к этому времени Марина уже сочинила свои первые, пока еще не опубликованные, стихи, а через несколько лет она стала известным поэтом. Короткое, в несколько дней, пребывание в Подольске вряд ли оставило какой-то след в памяти Марины, а вот Анастасии этот мимолетный эпизод запомнился, ведь она описала его в своих воспоминаниях. Установить то место в Подольске, где несколько дней провели сестры Цветаевы вряд ли возможно. Ведь документы старшей сестры Валерии того времени, а также письма к ней и от нее с указанием адреса, практически не сохранились.
В конце лета 1907 года Валерия Цветаева уехала в г. Козлов Тамбовской губернии, где устроилась на службу учителем в местную гимназию. На следующий год она вернулась в Москву, но вновь поселилась отдельно от семьи. Валерия поступила на службу, на этот раз в частную женскую гимназию Е.Б.Гронковской, где преподавала французский язык и историю. Помимо этого она вела активную общественную жизнь, открыла в гимназии этнографический музей, в который активно собирала экспонаты, читала лекции, занималась историей Москвы и Подмосковья, водила экскурсии по Москве и ее окрестностям. В кругу ее знакомых были и подольчане, скорее всего студенты. Когда весной 1913 года с ее отцом случился очередной сердечный приступ, то именно в Подольском уезде она нашла для него тихое и спокойное имение, в котором он бы мог восстановиться после лечения.
В своих воспоминаниях она писала: «…На лето 13-го года договорила я ему /отцу/ в усадьбе знакомых под Клином /ошибочно, под Подольском/, тихую комнату рядом с террасой и отсутствие всяких хозяйственных хлопот. Местность кругом лесная, лето было грибное, и, уходя иногда пройтись по лесу, отец невольно соблазнялся поднять гриб, хотя наклоны были ему противопоказаны».
Где же отдыхал создатель музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина? Сохранилось несколько писем И.В.Цветаева написанных недалеко от Подольска. В некоторых из них указан адрес: имение Кларк или Поливаново-Кларк. В начале ХХ века в Подольском уезде было два поселения с таким названием: село и деревня. По расстоянию от ж.д.станции Подольск и фамилии владельца имения можно с уверенностью сказать, что летом 1913 года Иван Владимирович жил рядом с современной деревней Поливаново, находящейся на самой границе Подольского и Домодедовского района, расположенной на территории последнего. Однако имение находилось не в самой деревне, а недалеко от нее.
Из списка землевладельцев Подольского уезда известно, что в 1913 году Николай Дмитриевич Кларк, недалеко от деревень Подмалинки и Чулпаново (рядом с Поливаново, современный Домодедовский район), владел участком земли площадью в79 ¼ десятину. На территории этого имения и находился дом, где жил И.В.Цветаев. В архивных документах сведений о владельце имения найти не удалось. О нем и его семье можно узнать только из писем Ивана Владимировича Цветаева. Из них же почерпнем и некоторые подробности последних месяцев жизни этого замечательного человека.
Как было сказано выше, причиной, по которой И.В.Цветаев уехал из Москвы в деревню, был случившийся с ним сердечный приступ. В письме от 13 июня 1913 года, уже из деревни, он писал своей старой знакомой Ольге Измаиловне Срезневской: «…доктор констатировал возвратное ухудшение сердца и посоветовал скорее уезжать в тихую обстановку сельской жизни». Такое место нашла ему старшая дочь Валерия. Из другого его письма от 30 июня к своему коллеге-ученому Б.А.Тураеву можно узнать и другие подробности спешного отъезда почтенного профессора: «…Там меня доктор осмотрел и нашел «почтенный артеосклероз»; чем перепугал мою дочь. Она заторопила выездом в деревню…которой особенно хвалил для моего сердца ей доктор, и сама свезла меня сюда. Чтобы наладить предписанный мне режим, она прожила здесь неделю, перед отъездом с экскурсией в Англию».
Оставшись один в доме незнакомых людей, Иван Владимирович тем не менее не скучал. Он наслаждался природой, окружающей его временное жилище, тишиной и спокойствием, царившей в доме хозяев. В письме от 10 июня И.В.Цветаев писал отцу своей первой жены Д.И.Иловайскому: «…около дома сад, соприкасающийся с 80-ю десятинами леса, изрезанного для ходьбы просеками и дорожками. От Подольска в пяти верстах глинистой и в дождливую погоду скверной дороги. Мне предписано молочное и овощное питание. Чудесного молока здесь столько, что хоть бери из него ванны, а овощи растут.
Мне здесь очень хорошо: тихо, уютно, хозяева – люди скромные и деликатные. Дом просторный, стол питательный и вкусный, в доме чистота и порядок. Вид из моей комнаты в сад и в сторону от него на огород и волнующее ржаное поле. Коровы, телята, свинки, поросята, куры, утки, кошки, собаки, между ними два сенбернара – народ хороший. Ждем осиновых и белых грибов, как установится вожделенное тепло, кажется, с этого дня приближающееся к этим местам. По крайней мере, ныне первый солнечный день».
А вот что Иван Владимирович писал О.И.Срезневской в письме от 13 июня о семье владельца имения: «…в доме, просторном и чистом ни души: хозяин и хозяйка ведут молочное дело, отправляя свои продукты до ближайшей станции железной дороги. В Москве это чудесное молоко обычно разбавляют водой, заботясь, как бы густой состав его не повлиял губительно на Ваши желудки.
В семье еще юноша-студент, страстный домовод, ведающий уток, свиней, кур, собак и всю лесную часть имения. Меня мой доктор посадил на молочное и овощное питание, разрешивши белое мясо лишь 2 раза в неделю. Такой состав пищи обуславливает низкую плату моего пансиона, в 50 рублей за все про все в месяц».
До середины июня постоянные дожди мешали прогулкам в окрестных лесах, но постепенно погода наладилась, и Иван Владимирович смог чаще бывать на природе, следить за жизнью местных крестьян. В письме от 19 июня он писал Д.И.Иловайскому: «После продолжительного ненастья здесь настала и стоит целую неделю чудесная погода. Сенокос подходит к концу, и из моего никогда не закрываемого окна видно, как в соседней деревне крестьяне вышли косить рожь, которая быстро падает под их дружными косами. В лесной стороне запашка у помещиков малая, а у крестьян, кормящихся главным образом колоссальных размеров фабрикой швейных машин «Зингер», и совсем крошечная. Травы и нивы выше среднего, но нет тут ни фруктов, ни садовых ягод; ранняя весна повлекла за собой поздние морозы, которые побили яблони и кустарники в цвету. Пришлось пользоваться вполне лишь лесной земляникой, нет никаких других ягод, которыми богата, например, моя Владимирская губерния».
Все устраивало именитого ученого на Подольской земле. Единственным недостатком на который он обратил свое внимание и который мешал его передвижению, была плохая дорога от имения на ж.д.станцию Подольск. Места были болотистые и в дождь труднопроезжаемые. И.В.Цветаев даже собирался в будущем больше не ездить в свою любимую Тарусу, а жить в простой деревне. В письме от 10 июля он писал О.И.Срезневской: «…Пока эта обстановка деревенской жизни в семье маленького помещика, существующего хозяйством на 80 десятинах земли, мне так нравится, что я подумываю на зиму устроиться или здесь, или…в другой деревне, в 13 верстах от Москвы в одном зимнем пансионе».
Но Иван Владимирович не мог просто отдыхать, ему хотелось заниматься и научной работой, до которой у него из-за постоянных хлопот по музею и университету, не доходили руки. В письме к Д.И.Иловайскому он писал: «…Привез я с собой маленькую толику литературы по вопросу о храмах Востока, мира литературы Классического, Этрурии и первых веков христианства. Хочется на прощание с жизнью и кафедрой написать книгу на эту тему и издать ее с большим количеством иллюстраций – развалин, планов, реставраций. Коли пошлет Бог веку года 3, эту тему обработать можно».
В письме от 30 июня И.В.Цветаев просил своего коллегу Б.А.Тураева: «Глубокоуважаемый Борис Александрович. Собравшись, на последних годах жизни написать книгу о храмах древнего мира и этим в 70 лет, если достичь этого предела мне суждено, закончить профессорскую деятельность, я нуждаюсь в приобретении фотографий с развалин египетских храмов….Мне хочется снабдить свое творение видами развалин, планами и сделанными реконструкциями храмов….Не откажите мне Вашими библиографическими познаниями в этой области».
К окончанию лета 1913 года, Ивану Владимировичу так понравилось жить в тишине деревни, на природе, вдалеке от городской суеты, занимаясь большую часть времени научной деятельностью, что он окончательно решил большую часть времени проводить вне Москвы. В письме к Д.И.Иловайскому от 16 августа он писал: «Такая тишина маленькой усадьбы укрепляет во мне желание оставить с этой осени Москву, чтобы поселиться где-нибудь по железной дороге, у одиноких помещиков или домовладельцев на пансион, освободить себя от прислуги и забот по хозяйству. Службу сосредоточу на трех последних днях недели, чтобы с вечера субботы до вечера среды сидеть в деревне и, обложившись литературой, кропать свою последнюю в жизни книгу… Чтобы сосредоточиться на этой работе, мне нужен абсолютный покой в течение целых дней, а этого в Москве при моих разбросанных службах иметь я не могу».
Однако, приятному отдыху, который должен был поправить здоровье пожилого ученого, постоянно мешали и мелкие неприятности. Не баловало хорошей погодой лето, дождливых дней было гораздо больше обычного. Дела музея вынуждали Ивана Цветаева несколько раз выезжать со станции Подольск в Москву. А тут еще отправленная в Петербург статья об отце Ольги Срезневской – Измаиле Ивановиче Срезневском пропала на почте. Ее поиски вызывали неприятные чувства. Возможно, сложившись вместе, все это и привело к печальным последствиям. 28 августа у Ивана Владимировича Цветаева в Подольском имении Кларков случился сердечный приступ. Его перевезли в Москву под присмотр врачей, но лечение уже не помогло, 30 августа 1913 года известный ученый, профессор Московского университета, член-корреспондент Петербургской Академии наук, создатель и первый директор Московского музея изящных искусств Иван Владимирович Цветаев скончался.
В последние дни своей жизни, которые прошли на подольской земле, Иван Владимирович, думая о той быстроте, с которой она — жизнь проходит, писал своему другу Д.И.Иловайскому в письме от 15 августа: «…В таком дивном окружении близкой осени в природе, невольно пришла на мысль уже минувшая осень собственной жизни и наступившая старость. Какой короткой показалась эта жизнь представляющаяся такой бесконечно длинной и интересной в юности». Жизнь коротка – но после нее остается память. Иван Владимирович Цветаев и его дочери Валерия, Марина и Анастасия, оставили о себе замечательную память, и частичка этой памяти связана с Подольском и Подольским районом. Постараемся не утратить ее и будем помнить тот факт, что отец и дочери Цветаевы часть своей жизни провели на подольской земле.
© Краевед Михаил Некрасов