«Приехав отдыхать в санаторий «Подмосковье», я услышал знакомое название соседнего села — Заборье. Конечно же, это было то самое Заборье, и как только я увидел два порядка домов, понял, что не ошибся. Здесь в послевоенное лето вместе с приятелем и соседом по парте Толькой Поляковым работали мы пионервожатыми…»
Егор Яковлев («Секрет старика», 1968 г.)
Эпиграфом к очерку я взял слова известного государственного деятеля, писателя, публициста, бывшего председателя телекомпании в Останкино, потом издателя «Общей газеты» Егора Владимировича Яковлева.
Героем его очерка был лектор, краевед, знаток московских достопримечательностей Алексей Петрович Прусаков.
Я так же, как и Егор Яковлев, знал А.П. Прусакова с первого послевоенного лета, а потому хочу рассказать о нем своим домодедовским землякам. Его знали, видели и слышали многие жители домодедовской земли, особенно сел и деревень, расположенных по берегам реки Рожайи: Ивановка, Ильинское, Одинцово, Судаково, Тургенево, Валищево.
Очень близко я узнал Алексея Петровича Прусакова в конце сороковых — начале пятидесятых годов. Семья А.П. Прусакова — супруга Мария Николаевна, сын Глеб, Дочери Евгения и Ольга — приезжали летом на отдых, начиная с 1936 года, в одну из названных мною деревень.
В течение трех десятков лет А.П. Прусаков читал лекции и проводил экскурсии в пионерских лагерях, домах отдыха и санаториях, расположенных на домодедовской земле.
Алексей Петрович Прусаков был прекрасный рассказчик, слушая его, мне запомнилось: он оставался невозмутимо серьезным, улыбка не трогала его лица.
Высокий, седовласый, с бородкой клинышком, он внешне, как мне тогда виделось, был похож на великого русского поэта Н.А. Некрасова. Алексей Петрович был энергичен, ходил, подавшись всем телом вперед, его фигура как бы летела. Летом он ходил без головного убора, а в прохладное время — в кепочке. Ходил он постоянно в сером костюме при галстуке. Мне казалось, что у него только и был поношенный от времени серый костюмчик. Своими рассказами и беседами Алексей Петрович очаровывал слушателей и собеседников, а лекции читал — превосходно. Он обладал большими познаниями в области литературы и культуры. Он был, одним словом, эрудит
Алексей Петрович знал писательскую среду, лично очень многих писателей и поэтов своего поколения, читал лекции в Переделкине.
Приведу такой пример. Однажды сентябрьским погожим днем 1952 года я со своей знакомой пересекал Калининский проспект, и вдруг увидел, что нам навстречу идет писатель А.А. Фадеев со спутником — темноволосым мужчиной роста чуть ниже Фадеева. Мы, перейдя проспект, остановились на тротуаре и наблюдали: А.А. Фадеев и его спутник сели в автомашину и уехали. Через несколько дней я зашел на квартиру к А.П. Прусакову и рассказал об этом случае. Алексей Петрович определенно и решительно сказал, что спутником А.А. Фадеева был поэт А.Я. Яшин. Сомнения мои отпали спустя два десятка лет, когда я прочитал «Воспоминания» поэта А.Я. Яшина, где он рассказал о А.А. Фадееве как близком друге, и, увидев портрет поэта, убедился, что спутником Фадеева был поэт Яшин. Издание книги было посмертным — поэта А.Я. Яшина к тому времени уже не было в живых, он умер в 1968 году.
А.П. Прусаков знал лично А.А. Фадеева, принадлежал к поколению участников гражданской войны.
Семья А.П. Прусакова жила в Москве, в доме на Шлюзовой набережной возле обувной фабрики «Парижская коммуна».
Двухэтажный кирпичный домик, в одной из квартир которого жили Прусаковы, принадлежал обувной фабрике, на которой работал отец А.П. Прусакова Петр Сергеевич.
В конце девятнадцатого века П.С. Прусаков приехал на ямщицкой лошадке в Москву из своей родной Каширы. Здесь он устроился на работу в контору мануфактуры фабриканта Михайлова. Живя в Москве, молодой красавец П.С. Прусаков влюбился в коренную москвичку Елизавету Александровну Раковскую. Род Раковских обосновался в Москве в давние времена, многочисленные его представители тяготели к литературе, искусству, музыке. Из него вышли актеры, композиторы, литературоведы, многие с драматической судьбой.
У супругов П.С. Прусакова и Е.А. Раковской было четверо детей: Николай, Алексей, Мария и Александра.
Старший сын Николай Петрович стал впоследствии художником.
Алексей Петрович Прусаков родился 16 февраля 1902 года. К 1917 году Алексей Петрович успевает закончить реальное училище.
«В 1918 году, — сообщает его дочь Е.А. Прусакова, — отец 16-летним юношей уходит на фронт, вступает в Красную гвардию. Он принимает участие в военных действиях на бронепоезде в прикаспийских степях».
Вернувшись с фронта, А.П. Прусаков, разочаровавшись в революции, вместе со своим братом Николаем Петровичем уходит в старообрядчество. А.П. Прусаков изучает все обряды, каноны и службы по старообрядческим церковным книгам в древне — славянских письменах.
Оба брата, как старообрядцы, отпускают бороды, носят русские косоворотки и высокие сапоги.
В начале двадцатых годов с Волги, из города Рыбинска, приезжает в Москву Мария Николаевна Бекетова для поступления в институт востоковедения. Здесь, в Москве, происходит знакомство А.П. Прусакова с М.Н. Бекетовой, и они влюбляются друг в друга. Молодожены венчаются в старообрядческой церкви.
В первые советские годы Михайловская мануфактура была перепрофилирована, на ее базе создается обувная фабрика «Парижская коммуна». П.С. Прусаков, отец Алексея Петровича, стал первым комендантом «Парижской коммуны». П.С. Прусаков в один из ночных обходов корпусов фабрики «Парижская коммуна» умирает от сердечного приступа в 1929 году.
Период жизни А.П. Прусакова в двадцатые годы связан с романтическим взлетом его поэтического творчества. «Стихи и поэмы, эссе и драмы, полумистические, полуфантастические, как сплав символизма с футуризмом, очень своеобразно наполняют его духовный мир», — пишет об отце Е. А. Прусакова.
В те годы А.П. Прусаков работает счетоводом на гвоздильном заводе. Его семья уже из пяти человек, трое детей.
Несмотря на семейные заботы, Алексей Петрович пытается познать культуру.
Вместе с М.И. Жаровым он сдает экзамены в Щепкинское училище. Прусакова зачисляют в училище, однако учиться в Щепкинском училище он не стал. Продолжая работать на заводе, он пишет статьи по экономике промышленности, публикует в ряде журналов. Благодаря этим статьям Прусакова приглашают работать в плановый отдел наркомата тяжелой промышленности. Работая в наркомтяжпроме, А.П. Прусаков заочно заканчивает институт философии и литературы (ИФЛИ).
В 1934 году А.П. Прусаков заболевает сыпным тифом в тяжелой форме, получает осложнение и в результате болезни — инвалидность, ему назначают пенсию. С 1936 года А.П. Прусаков на нештатной работе, он руководит литературными кружками на фабриках и заводах Замоскворечья, пишет пьесы, ставит их на сценах рабочих клубов. Общение с рабочими дает ему возможность заняться фабрично-заводским фольклором. В довоенные годы он публикует в газетах и журналах собранные им песни и частушки, сам пишет стихи, особенно много для детских журналов.
Найти себя, раскрыть свои способности и ощутить свою полезность людям помогло Алексею Петровичу краеведение. Он изучает историю Москвы и ее окрестностей, пишет рассказы и статьи. В подмосковных пионерских лагерях, куда он выезжает в летнее время, А.П. Прусаков читает лекции и выступает с рассказами из своей собственной жизни — воспоминаниями о гражданской войне — и с рассказами советских писателей, водит по историческим местам экскурсии. А.П. Прусаков выступает в качестве экскурсовода по достопримечательным местам Замоскворечья, Каширы, Серпухова, Подольска, Хотькова, Клина. Особенно большую работу Прусаков ведет на домодедовской земле, составляет схемы маршрутов для походов со школьниками и пионерами.
Евгения Алексеевна, дочь А.П. Прусакова, любезно предоставила мне планы и отчеты, составленные ее отцом, под названием: «Мои лекции, доклады, литературные вечера, походы в лето 1954 года». Такие же планы составлены А.П. Прусаковым на 1955-1957 годы. Бисерным и четким почерком на тетрадных листах все расписано по дням, темам лекций и местам чтения лекций, приведены номера путевок, полученные в экскурсионных бюро, число слушателей и отзывы на лекции:
Доклады и лекции читались в пионерских лагерях, домах отдыха и санаториях, в библиотеках и избах-читальнях, в клубах и дворцах культуры, в колхозах и на заводах. В планах указаны города, железнодорожные станции в Подмосковье, дома отдыха и санатории, куда выезжал для чтения лекций А.П. Прусаков. С каких вокзалов только не выезжал Алексей Петрович! Его маршруты начинались с Павелецкого, Курского, Киевского, Белорусского, Ярославского, Казанского, Ленинградского и Савеловского вокзалов. Санатории и дома отдыха Востряково, Монино, Полушкино, Васильевское, Переделкино, Истра, Александровка, Хотьково, Щербинка и многие Другие.
В селе Мелихово он читал лекцию о А.П. Чехове, в доме отдыха Щербинка — лекцию «История Подольского района», в доме отдыха Полушкино — лекцию «История Рузского района», в доме культуры «Правды» — лекцию «Архитектурные памятники Москвы», в писательском Переделкине — лекцию «История Переделкина».
А. П. Прусаков побывал во всех здравницах на домодедовской земле (бывших Подольского и Михневского районов). Особенно часто Алексей Петрович бывал в доме отдыха 45 завода, где директором многие годы был П.А. Подосиновиков. По рассказам директора дома отдыха, лекции Алексея Петровича хорошо и тепло принимали отдыхающие — рабочие завода.
Однажды, выполняя поручение Алексея Петровича, я отнес Подосиновикову письмо Прусакова и у меня с ним был долгий и интересный разговор.
У А.П. Прусакова много публикаций, начиная с довоенных лет, в журналах «Советский фольклор», «Русская речь» и в детских журналах. В послевоенное время А.П. Прусаков издает краеведческую книгу о городе Кашире — городе его предков («Город Кашира», М., 1947 г.).
Мне вспоминается доклад А.П. Прусакова в малом зале Центрального дома литераторов, куда я был приглашен со своим другом, окончившим летное училище лейтенантом Николаем Щербаковым, осенью 1950 года.
В ЦДЛ мы приехали заранее, осмотрели в фойе выбитые на мраморе и написанные золотом имена писателей-фронтовиков, не вернувшихся с войны, а потом прослушали доклад А.П. Прусакова о фольклоре.
Под впечатлением от выступления А.П. Прусакова и прочтения рассказа писателя С.П. Антонова «Поддубенские частушки», опубликованного в журнале «Огонек», я стал записывать подмосковные частушки, тем более что со школьных лет играл на гармошке так называемые «страдания», слышал и знал их немало.
А будучи в городе Саратове на преддипломной практике летом 1951 года, записал там до полусотни частушек.
По совету А.П. Прусакова, переписав частушки в тетрадь, я отвез ее в Центральный дом народного творчества имени Н.К. Крупской, где у меня приняли рукопись с частушками и занесли в книгу поступлений.
По совету А.П. Прусакова в 1950 году я начал заниматься в литературном объединении при Московском областном доме народного творчества, находившемся тогда в здании на углу Хрустального переулка. Директором МОДНТ был прекрасный организатор А.П. Васильев. Посещая творческие занятия в литобъединении МОДНТ, я многое почерпнул тогда, появилось понимание литературного процесса. В литобъединении занимались в основном сотрудники районных газет, в 1951 году в МГУ был открыт новый факультет — факультет журналистики, и многие из слушателей поступили тогда в университет. Вели семинары в литобъединении известные писатели, поэты и драматурги Москвы. Особенно запомнился тогда еще молодой поэт Евгений Винокуров, руководивший семинаром поэзии, который сам закончил литинститут в 1951 году (автор известной песни «Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой»).
По совету же А. П. Прусакова я начал сотрудничать в газете «Московский комсомолец», писать очерки на сельские темы.
В конце сороковых годов редактором районной газеты «Подольский рабочий» был Николай Иванович Большаков. По рекомендательному письму А.П. Прусакова я познакомился с Н.И. Большаковым, побывал у него дома на Рабочей улице Подольска, и храню теплое воспоминание о нем, как о добром и прекрасной души человеке.
А.П. Прусаков на протяжении всей своей жизни вел активную общественную работу во многих учреждениях Москвы. Передо мной листок «Сведения об общественной работе лектора за 1949 год», любезно предоставленный его дочерью Е. А. Прусаковой. В нем сказано, что А.П. Прусаков — внештатный научный работник Института мировой литературы имени Горького, научно-исследовательского института краеведения и музейной работы комитета культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР, лектор Московского областного краеведческого музея, член секции народного творчества Союза советских писателей с 1935 года, член лекторской группы отдела культурно-просветительской работы исполкома Кировского райсовета г. Москвы.
В «Слове об отце» журналистка Е.А. Прусакова (сотрудница газеты «Московский комсомолец», а потом, до ухода на пенсию, газеты «Правда») написала: «И, конечно же, душу отдал Алексей Петрович рассказам о Москве и Подмосковье. Его приглашали вести экскурсию по Замоскворечью, в Остафьево, в Каширу, в Подольск, в Серпухов.
Дома у нас не было ни одного праздника без его «домашних» стихов — подношений и поздравлений, без придуманных им и самим сделанных настольных игр и шуток.
Каждое лето мы, дети, жившие в деревне на даче, постоянно ходили в походы по окрестностям, разговаривали флажками — азбукой Морзе, рисовали карты на конкурс. И все это придумывал Алексей Петрович.
Жили мы впроголодь на его 50 рублей — пенсию, на его случайные заработки, но все доброе, что он вносил в нашу жизнь и в жизнь всех, как-то вставало выше всех жизненных невзгод. При всех житейских трудностях, при материальном неблагополучии наши родители все-таки приложили все усилия, чтобы каждый из нас получил высшее образование. Во время войны мы все оставались в Москве. Алексей Петрович постоянно дежурил и на крыше, и возле домов, и был ранен осколком снаряда в голову…
Я всегда знала, что по возвращении из командировки, из похода, из отпускных поездок дома ждут не только меня, но и моего рассказа, что все увиденное, испытанное мной будет интересно всем, потому что это прежде всего интересно Алексею Петровичу. Все в нем находило отклик для любого, кто к нему обращался, все согревало добром. Поэтому так тянулись к нему люди. На даче в деревне мы покоя не знали: постоянно приходили люди из соседних домов отдыха и пионерских лагерей, просили его прийти рассказывать…
Остались стихи, дневники, фотографии, кинофильмы о нем и о той Москве, остался его скульптурный бюст на могиле Востряковского кладбища, выполненный Олегом Иконниковым, который его хорошо знал. У бюста надпись: «Я доброе слово людям дарил».
Егор Яковлев о А.П. Прусакове написал очерк «Секрет старика» («Пять историй из пяти стран», «Молодая гвардия», 1968 г.). Очерк был опубликован и в журнале «Юность», № 12 за 1968 г. В послевоенное лето Егор Яковлев был пионервожатым в лагере, который размещался тогда в Заборьевской школе — в ее двух бревенчатых домиках. Вот как пишет Егор Владимирович о Прусакове: «Приехав отдыхать в санаторий «Подмосковье», я услышал знакомое название соседнего села — Заборье. Конечно же, это было то самое Заборье, и как только я увидел два порядка домов, понял, что не ошибся. Здесь в послевоенное лето вместе с приятелем и соседом по парте Толькой Поляковым работали мы пионервожатыми. Был тут лагерь дорпрофсоюза Павелецкой дороги…
Приезда гостя ждали в лагере за несколько дней. Ребята, кто отдыхал здесь в прошлом году, рассказывали о старике почти чудеса… И вот он появился. Впервые в столовой. Был он худ, высок, изможден. С седой бородкой и седой шевелюрой. Длинные руки беспрестанно суетились. Одет в заношенный костюм, серая рубашка штопана- перештопана. Был он голоден, как все, кого я знал в тот послевоенный год. Приехал он, как догадываюсь я теперь, по путевке общества «Знание», или как оно тогда называлось, но для нас он едва ли не был посланцем небес. Старика представляли писателем, и он, помнится, показывал написанные им путеводители по Подмосковью. В лагере, где никто и мечтать не смел о добавке, его кормили по нескольку раз. И это никого не удивляло: вечером ему предстояло рассказывать. Все ждали, когда стемнеет.
Мы собрались в открытой беседке. Ночь была по-летнему жидка, и на горизонте угадывалась темная полоска леса. Старик, как и в прошлом году, рассказывал «Месс-Менд». Признаюсь, я прочел эту книгу лишь теперь, не видел поставленного по ней когда-то фильма, но всегда прекрасно помнил рассказ старика. Многое легло на зрительную память, и я вижу, как несут по сходням цинковый гроб, как раздвигаются стены перед тем, кто знает пароль, как сшибаются в катастрофе автомобили в Нью-Йорке. Слушать было жутко. Перед началом старик предупредил притихших мальчишек и девчонок, чтобы они не пугались, когда появится черная рука. И от ожидания ее появления, конечно же, было еще страшнее. Да что там пионеры, у нас, вожатых, пробегал мороз по коже. Подняв руку на фоне серого ночного неба, он выкрикивал после паузы:
— Появилась черная рука!
Позже я узнал, что «Месс-Менд» написала Мариэтта Шагинян. Но и по сей день живет во мне наивная убежденность, что старик принимал участие в создании повести. А может быть, не такая наивная?
Старик давно превратил этот рассказ в свой, в тот выношенный и, несомненно, оригинальный сплав, где не скажешь, что твое, а что заимствовано.
Два вечера прошло в беседке; но уже после первого, когда наутро всем лагерем отправились в поход, мы были преданны старику душой и телом. Наш путь был невелик, километров десять по кругу. Но какими удивительными и неразгаданными оказались места, где мы жили. Сколько историй, легенд, гипотез знал он о лесе с курганами, где бывали мы каждый день, о высоком береге реки с осыпавшимся лазом, о старой усадьбе.
Старик был первым, кто открыл мне свободу во времени, научил, как на диван с ногами, залезать в далекое прошлое, действовать и переживать в нем.
Для городских мальчишек он вынес историю из школьного класса, учебников с разрисованными от скуки портретами освободителей и завоевателей, пыльных наглядных пособий с заломанными краями в обычный подмосковный лес и поле. Он и в этот раз пообещал, что когда-нибудь мы разроем курганы с погребениями 1812 года, облазим подземный ход и этим самым добавим к истории то, о чем и не помышляла наша преподавательница с бамбуковой указкой Сусанна Васильевна.
Я не знаю, все ли было на самом деле так, как рассказывал старик, правда ли, что именно здесь столкнулись в поединке донские казаки Платова и конница Мюрата. Но, быть может, как раз с того дня я люблю выдумывать и фантазировать, искать, ухватившись за самую малость…
Старик подарил чувство ожидания. Ожидание открытия, которое вот здесь, рядом с тобой, на расстоянии вытянутой руки.
Лето, когда-то проведенное в лагере, теперь казалось таким значительным, что мне снова захотелось пройти маршрутом, которым шли мы за стариком, вернуть радость, которой оделил меня два десятилетия назад заезжий краевед.
Назавтра я снова был в селе Заборье. Во дворе бревенчатой школы и следа не осталось от той беседки, где с наступлением темноты рассказывал старик. Но я все- таки разыскал это место и попробовал услышать: «Появилась черная рука!». Из этого ничего не вышло. Я улыбнулся и вышел в поле, решив повторить поход юности…
P.S. А старика я все-таки разыскал. Краевед и путешественник Алексей Петрович Прусаков живет в Москве. И когда приезжал к нам в лагерь, он был вовсе не старик. Это так нам, мальчишкам, казалось. Теперь ему уже седьмой десяток. Экскурсии он больше не водит. И не потому, что тяжело стало на старости лет. Говорят, им недовольны в экскурсионном бюро — много от себя прибавляет».
Вот так же и я, как Егор Владимирович Яковлев, когда-то был очарован рассказами Алексея Петровича Прусакова.
Многое уже улетучилось, многое уже позабыто от тех далеких сороковых-пятидесятых годов. А последняя наша встреча с А.П. Прусаковым произошла в конце шестидесятых годов. Алексей Петрович заметно постарел, но еще бодро держался. Наша беседа была краткой — мы спешили каждый на свой поезд.
О кончине Алексея Петровича Прусакова я узнал от его дочери Ольги Алексеевны, которой ныне тоже уже нет в живых.
Алексей Петрович Прусаков умер скоропостижно 14 августа 1970 года во время чтения лекции в доме отдыха. Завершилась жизнь, отданная людям, жизнь подвижника от культуры.
Сколько энергии отдавал Алексей Петрович для чтения лекций? Известно только одному Богу! Могу судить по себе, имея тридцатилетний стаж лектора — доцента вуза.
В своей книге «Из истории земли Домодедовской. Записки краеведа» я трижды упомянул имя А.П. Прусакова. В те далекие пятидесятые годы Алексей Петрович своими рассказами вдохновил меня на изучение родного края. С тех пор я начал вести записи рассказов моих родителей, родных и земляков, я начал изучение исторических первоисточников, документов, публикаций — так началось создание моей книги.
Память! Она живет в русском народе. Она облагораживает душу человека, она делает душу совестливой.
© краевед Николай Чулков. Из цикла «История края в лицах»